Сургутянин с позывным «Гусь» ушёл в зону проведения специальной военной операции добровольцем.
Говорит, выбирал между работой на вахте и решением воевать.
Виктория ШКЛЯР

– Долго не думал – поехал на фронт, помогать пацанам, – рассказывает боец.
Югорчанин говорит, что принять решение было легко: он рос патриотом, в школе постоянно были встречи с ветеранами Великой Отечественной войны, воинами-интернационалистами, участниками чеченской кампании. «Гусь» был готов к тому, что когда-то придётся защищать Родину.

По его словам, уходил на фронт абсолютным атеистом. Но, как выяснилось, поговорка про то, что на войне атеистов не бывает, совершенно справедлива.
– Первый раз вышли на задание и попали под обстрел. Накрывало нас, четверых, 120-миллиметровыми минами. Лежал в блиндаже и говорил: «Господи, спаси. Выйду – обязательно приму крещение». Мы вышли, остались живы. На следующий день в часть приехал батюшка, вот он и крестил меня в солдатской баньке, – говорит «Гусь».

Страшны, по его словам, после года-полутора на передовой не обстрелы, а привыкание к ним, потеря бдительности. А это чревато трагедией, чего допустить нельзя – задач у бойцов очень много, и первая – добить врага.
– Наши деды победили, но фашистов не додавили. Это теперь наша задача. Вот я в отпуск приехал, и сразу к сыну в детсад. Он рад, обнимает, целует. Надо воевать за них, за наших детей, за наши семьи. За мирное небо над головой, – говорит «Гусь».

На передовой они с товарищами нашли сим-карту украинского солдата. Вставили в мобильный телефон, на него позвонила девочка – дочь бойца ВСУ.
– Ей хотелось узнать, где отец. Сказала, что ничего плохого о нас не думает. Это ребёнок, и он не виноват, что так происходит.